«Фергана» продолжает публикацию исторических очерков Андрея Кудряшова, посвященных культовым местам Узбекистана и ритуалам зиёрата. Сегодняшний материал рассказывает о том, какое место в жизни великого наставника занимал простой труд, а какое — благочестивые чудеса.
Бахауддин Мухаммад ибн Бурхануддин Мухаммад аль-Бухари или просто Бахауддин Накшбанд — наиболее популярный в Узбекистане мусульманский подвижник XIV века, основатель известного во всем мире суфийского ордена Накшбандийя. У себя на родине в Бухаре он носит титул Балогардон — «отводящий несчастья» — и в народном исламе почитается как духовный покровитель оседлого населения в древнем бухарском оазисе. Мемориальный и культовый комплекс Бахауддина Накшбанда в селении Касри Арифон за пять веков своего существования стал также некрополем трех последних династий правителей Бухары. Ныне он является, пожалуй, самым крупным в Центральной Азии местом массового паломничества, активно действующим в наши дни.
Бахауддин Мухаммад появился на свет в марте 1318 года в селении Касри Хиндувон в десяти километрах к северо-востоку от Бухары. Родился он в семье сейидов — потомков пророка Мухаммада, занимавшихся золотой вышивкой и ювелирным ремеслом. Само его прозвище Накшбанд происходит от персидского слова «накшбанон» — нанесение узора или чеканка. Впрочем, слово это можно трактовать метафорически, и тогда у него появляется и некий духовный смысл, а не только указание на обыденное ремесло.
Почти всю свою жизнь великий учитель суфийской премудрости провел в родных местах, где и был похоронен в марте 1389 года. После этого селение стало называться Каср-и Арифон — «Замок мудрецов». Подробности биографии Бахауддина Накшбанда разрозненны, поскольку он сам не оставил письменного наследия, а его жизнеописания, сделанные последователями ордена Накшбандийя, содержат в основном изречения, касающиеся духовных практик, и поучительные притчи. Известно, что Бахауддин дважды совершал хадж в Мекку, а его первым наставником был шейх Мухаммад Баба Самаси, умерший в 1340 году. Самаси направил Бахауддина на обучение к шейху Амиру Кулалу, преемнику шейха Абдулхалика Гиждувани в суфийском братстве Ходжагон.
Как и великий духовный наставник тюркских кочевников Ахмад Яссави (1103-1166), шейх Абдулхалик Гиждувани (предположительно, 1125-1199) был последователем знаменитого суфийского мистика из северного Ирана Юсуфа ибн Айюба аль-Хамадани (1048-1140), много странствовавшего по Центральной Азии и похороненного в оазисе Мерва — вблизи города Мары в современном Туркменистане.
Аскетические тенденции братства Ходжагон особенно развились в ордене Яссавийя. Однако в учении Гиждувани они получили иное направление, более подходящее менталитету оседлого земледельческого и ремесленного населения в древнем оазисе Бухары. Став пятым по счету пиром — главой ордена Ходжагон, Бахауддин Накшбанд еще больше приблизил философские воззрения и духовные практики суфиев к образу жизни своих современников. До наших дней в Узбекистане и соседних с ним странах Центральной Азии очень популярно его высказывание «Сердце — Богу, руки — делу». Оно, по сути, передает основное положение в мировоззрении суфийского братства, которое после Бахауддина получило название Ходжагон-Накшбандийя или просто Накшбандийя.
Сердце с именем Аллаха
Как известно, Бахауддин Накшбанд сам всю жизнь обрабатывал свой земельный участок. В его трактовке принцип добровольной нищеты, утверждаемый братствами Яссавийя и Ходжагон, стал пониматься уже не как крайние формы аскетизма, отшельничества и жизни на подаяние, а как скромное бытие, обеспеченное собственным трудом. Стоит заметить, что Накшбанд не одобрял любых форм показной набожности — будь то сорокадневные посты чилля, странствия дервишей или публичные собрания с музыкой, песнями и экстатическими радениями. Кроме того, он настороженно относился к каромат — благочестивым чудесам. Зато он придавал особенное значение состоянию рабита — духовной близости ученика с наставником, проявляющейся не только в мистических практиках, но и в повседневных делах.

Как и его предшественник Абдулхалик Гиждувани, Бахауддин Накшбанд заменил принятые в ордене Яссавийя практики коллективных голосовых зикров джахри безмолвным поминанием имен Аллаха — зикром хафи, соединенным с глубоким физическим и психическим самоконтролем. От Гиждувани орден Ходжагон унаследовал восемь медитативных и поведенческих приемов.
«Хуш дар дам» — контроль дыхания.
«Назар дар кадам» — обращение взгляда на кончики пальцев ног, чтобы не смотреть на запретное или суетное.
«Сафар дар ватан» (путешествие по родине) — исследование своего внутреннего мира с целью приблизиться к Богу.
«Халват дар анджуман» (одиночество в толпе) — занятие мирскими делами с мыслями только о Боге.
«Яд кард» — поминание Аллаха вслух вместе с поминанием его в сердце.
«Базгашт» — чтение зикра с мыслями только об Аллахе.
«Нигах дашт» — контроль ощущений для защиты от суеты и греховных желаний.
«Яддашт» — контроль воспоминаний с концентрацией только на моментах близости к Богу.
К этим приемам Бахауддин Накшбанд добавил три своих:
«Вукуф-и адади» — концентрация на правильном мысленном произнесении зикра, с учетом не количества повторенных молитвенных формул, а их точности, качества и глубины.
«Вукуф-и замани» — контроль над своим времяпровождением с целью посвятить Богу каждый прожитый миг.
«Вукуф-и кальби» (неподвижность сердца) — мысленное представление своего сердца с отчеканенными на нем именами Аллаха.
Вообще же, именно сердце с вписанным в него словом «Аллах» стало эмблемой ордена Накшбандийя.
Политическая власть и духовная миссия
В 1389 году Бахауддин Накшбанд закончил свой жизненный путь. Почти сразу после этого его захоронение в поселке Касри Арифон стало местом массового паломничества как для последователей ордена Накшбандийя, так и для простых мусульман Бухары и ее окрестностей. Люди обращались к духу святого за помощью при решении житейских проблем или за поддержкой в обыденных делах. Подобное отношение к могилам суфийских наставников остается неизменным для «народного ислама» в Центральной Азии, начиная со средних веков и вплоть до наших дней.
Однако для набожных жителей Бухары Бахауддин Накшбанд, и при жизни славившийся добрым и отзывчивым характером, вскоре стал не просто посредником между Богом и людьми, а духовным покровителем всего древнего города и окружающего его оазиса. Именно от жителей Бухары Бахауддин Накшбанд получил титул Балогардон — «отводящий несчастья». Несмотря на то что святой был реальной исторической личностью, его культ со временем приобрел некоторое сходство с культами земледельческих божеств, распространенных в Бухаре до прихода ислама. Так, в частности, зиёрат (паломничество к гробнице святого) стали совершать в марте, когда в бухарском оазисе повсеместно отмечался сайли гули сурх — праздник красных цветов, связанный с древними культами плодородия и воскресающей природы.
Спустя столетие после смерти Бахауддина Накшбанда орден Накшбандийя приобрел в Центральной Азии исключительный авторитет и духовное влияние благодаря усилиям нового выдающегося пира — Насираддина Убайдуллаха Ходжи Ахрара Шаши (1404-1489). Ходжа Ахрар еще больше приблизил суфийское братство к повседневным нуждам населения региона. Став крупным собственником и землевладельцем, он занялся благотворительностью и активно вмешивался в политику правителей из династии Тимуридов.

Девиз Ходжи Ахрара — «Чтобы исполнять свою духовную миссию в мире, необходимо пользоваться политической властью» — во многом определил дальнейшую стратегию ордена Накшбандийя. Впоследствии орден распространил свое влияние по всему мусульманскому миру — от Поволжья и Южной Сибири до Северной Африки и Юго-Восточной Азии. К ордену Накшбандийя принадлежали великий тюркский поэт и философ Алишер Навои (1441-1501), персидский поэт, философ и теоретик музыки Нуриддин Абдурахман Джами (1414-1492), а также имам Шамиль (1797-1871) — грозный предводитель кавказских повстанцев, выступивших в XIX веке против Российской империи. В разные времена орден играл очень важную роль в религиозной, культурной и политической жизни таких регионов, как Северный Кавказ, Индия и Кашмир, и особенно — в Османской империи: многие ее правители сами были членами этого суфийского братства. В Турции орден Накшбандийя был официально запрещен и распущен в 1925 году при Мустафе Кемале Ататюрке, взявшем курс на построение светского государства.
Несмотря на глобальные успехи по всему мусульманскому миру, в Центральной Азии судьба тариката Накшбандийя складывалась непросто. Тимуридов здесь сменили правители кочевых узбеков из династии Шейбанидов. В XVI веке они завоевали Ташкент, Самарканд и Бухару, конфисковали почти все имущество наследников Ходжи Ахрара и даже казнили накшбандийского пира Мухаммада Яхъя за сочувствие к Тимуридам. Однако, несмотря на репрессии против конкретных людей, они не стали притеснять сам культ святых подвижников, сложившийся в «народном исламе». Более того, в Ташкенте и Самарканде Шейбаниды потратили много средств на достройку и реставрацию мавзолеев местных святых. В Бухаре же ханы этой династии и вовсе избрали Касри Арифон своей родовой усыпальницей. В 1554 году по приказу Абдалазиз-хана захоронение Бахауддина Накшбанда было оформлено в виде наземного склепа — сагана, как это принято у кочевников, а рядом построили большую ханаку — обитель для суфийской общины и паломников. В последующие столетия в Касри Арифон образовался огромный некрополь — Дахмаи Шахон (Усыпальница Царей), где были похоронены многие ханы Бухары из династий Шейбанидов, Аштарханидов и Мангытов. Разумеется, такое соседство не умаляло популярности мавзолея Бахауддина Накшбанда, а, может быть, даже придавало ему дополнительного веса в глазах миллионов паломников.
Накшбанд-гуманист
Во времена СССР из-за антирелигиозной политики государства мемориальный комплекс в Касри Арифон пришел в упадок, хотя массовые паломничества к нему не прекращались. Уже после обретения Узбекистаном государственного суверенитета в честь 675-летия Бахауддина Накшбанда в 1993 году святилище было отреставрировано и благоустроено. Тогда же поселок Касри Арифон был переименован в Бахауддин. Новые масштабные реставрационные работы, охватившие весь комплекс, включая Дахмаи Шахон, были проведены в 2003 году по личной инициативе президента Ислама Каримова. Была пристроена дарвазахона — входное помещение с высоким куполом, воссозданы декоративные айваны — террасы для отдыха — и обустроен обширный сад с цветниками. В 2012-2013 годах была проведена реставрация мемориального комплекса Биби Саиды — матери Бахауддина Накшбанда. В 2016 году власти Узбекистана решили полностью разобрать минарет, являющейся частью этого комплекса. Реставраторы пришли к выводу, что минарет находится в критическом состоянии и будет проще построить на его месте копию, декорированную под оригинал, заодно увеличив высоту минарета до 30 метров.

Надо сказать, что все эти действия не противоречат народной традиции периодически обновлять или даже полностью перестраивать архитектурные сооружения в почитаемых местах. На число же паломников и иностранных туристов реставрационные и строительные работы влияют незначительно. Комитет по делам религий при Кабинете министров, Духовное управление мусульман Узбекистана и просветительские общественные организации активно пропагандируют изучение духовного наследия Бахауддина Накшбанда, поскольку заложенные в нем гуманистические идеи, в частности терпимость, весьма актуальны в современном исламском мире, полном споров и противоречий.

Пресс-служба Управления мусульман Узбекистана